Одинокая

Что-то тревожно было в этот день на душе у Марии Ивановны. За окном капал и капал заунывный осенний дождь. Из полуоткрытой форточки тянуло сыростью и прохладой. Той прохладой, что бывает поздней осенью, в предзимье… Но на дворе уже давно стоял апрель, а тепла так и не видели… Впрочем, погода на дворе мало интересовала Марию Ивановну. Почти год назад её парализовало после инсульта. Она уже свыклась со своим положением. Даже научилась не обращать внимания на раздраженное ворчание Татьяны, социального работника приносившую ей 2 раза неделю продукты из магазина. А сегодня Татьяна разозлилась не на шутку: «Опять у Вас в холодильники продукты испортились! Что я работаю на помойку?! Откажусь я от Вас…»

И нет сил, объяснить ей, как тяжко было в эти дни, как ныла и болела парализованная часть тела, что и до кухни никак не добрести, не говоря уж о том, чтобы что-то разогреть или сготовить. Как звонила на радио в программу о милосердии и ещё в какой-то фонд помощи. Везде посочувствовали, поохали, записали данные, но никто так и не пришёл…

Вот опять что-то прихватило и заныло сердце. Надо бы что-то поделать, прибраться в комнате да куда там!.. Прилечь, скорей прилечь на кровать, чтобы не упасть в узком и душном коридоре. Добралась!..

В голове непонятный шум, ног не слушаются… Попыталась молиться, но слова не шли… Только: «Господи помилуй» еле теплилось в сознании...

Как всегда негромко вещало радио. Какой-то молодой человек вдохновенно рассказывал, как он с сотоварищами у вокзалов кормят и опекают БОМЖей. Мария Ивановна с трудом подняла затекшую руку и перекрестилась, вздохнув: «Помоги, Господи, несчастненьким!». И подумала: «Я-то у себя дома, в тепле, а они…».

Последнее что она слышала это, как на лестничной площадке застучали знакомые каблучки, отрылась и закрылась дверь в квартире напротив. Это соседка Надя пришла из церкви - с вечерней.

Была родительская…

(апрель-июнь 2004)