4 (29)
май 2002

Мы не нужны православию?

Получая письма от читателей, мы, редакция "Общины", конечно, прежде всего радуемся этим откликам. Но вот письмо, публикуемое ниже, вызывает чувство горечи и действует на душу, как обжигающий ледяной душ на тело. В нем содержится просьба о помощи. С нашей стороны первый возможный акт содействия - размещение письма в газете в надежде, что оно найдет своих адресатов. При этом автор поднимает наболевшие проблемы нашей Церкви, от которых отмахнуться уже невозможно.

Я уже давно думала о месте мирянина в нашей Церкви, о разобщенности православных, которые относятся друг к другу с каким-то равнодушием и отчуждением. Даже пыталась изложить это всё на бумаге, но куда отправить не знала. Да и были большие сомнения: кому это нужно? А может быть, я что-то не понимаю и по гордости очень много хочу? Но среди тех православных изданий, которые иногда выпадает счастье читать, оказалась и газета "Община", где я к своей радости и к своему удивлению обнаружила, что редакция хочет дать слово "молчащему континенту - мирянам".

Прочла несколько читательских откликов на публикации и подумала: если воцерковленные люди, ещё в силе тела и духа, не находят своего места в Церкви, в приходе, то что уж тогда говорить о таких, как я - инвалидах! Мы есть и нас как бы нет. Если инвалиду выпадает счастье прийти в храм, то на него устремляется столько любопытных глаз, что в пору не молиться, а куда-нибудь забиться или уйти. А часто ли вы видите в храмах человека на костылях или в инвалидной коляске? И задавались ли вы вопросом: а как они чувствуют себя среди православных?

Выбравшись на улицу, ощущая неприязнь, насмешливые взгляды, неприкрытое любопытство или охи-вздохи, инвалид готов порой откликнуться на любое внимание, доброе слово. И почему-то у православных его не находится, а у всяких сектантов - и слово, и книжечка, и готовность помочь, разъяснить Писание, забрать к себе на праздник (на собрание и т.п.). В Москве на канале "Народное радио" есть программа для инвалидов "Преодоление". Как только она появилась в эфире, так начали звонить сектанты различных толков и предлагать помощь, зазывая слушателей к себе. Хотя и православные слушают эту радиостанцию, но звонили лишь для того, чтобы неумело поспорить с первыми по догматам учений. Не так давно ведущая программы лично обращалась к нашим иерархам, священникам с просьбой прийти на программу, ответить на вопросы и вместе решать проблемы. Но услышала: инвалиды?! - это не наша тема, нам не до этого. Знаю, что не так уж мало инвалидов, которые и слышать не хотят о православии. Баптисты, евангелисты и т.п. стали роднее, дороже, понятнее. Был случай, когда еле добравшемуся до храма человеку, тяжело стоящему и говорящему, но стремящемуся душой к вере, сказали: некогда тут с тобой разбираться. С его слов, так к нему отнесся священник. И я никак не могла его убедить, что надо сходить в другой храм, к другому батюшке, но он отрезал: "Никуда я теперь не пойду - все такие".

Однако сектанты приобретают таким образом в свои ряды не только инвалидов, но и, конечно, их родных и близких, то есть вполне здоровых и активных граждан России. Вот о чём болит сердце!!! Вот такая ползущая экспансия. Проблема очень серьёзная и глубокая, но её никто не замечает или не хочет замечать - ни различные православные движения, ни журналисты, ни иерархи, ни приходы. А сейчас, когда идёт широкое наступление католицизма (по виду доброго, богатого), сколько же людей мятущихся, униженных и отвергнутых уйдёт и, может быть, встанет в оппозицию к православию.

А здесь еще всякие необдуманные высказывания авторитетных лиц: так ведущий "Русского дома", показывая больных с рождения ребятишек, комментирует, мол, во всём виноваты родители алкоголики-наркоманы (программа декабря прошлого года). Да, какая-то доля правды здесь есть и, увы, всё увеличивающаяся. Но нельзя же всех родителей, имеющих больных детей, причислять сразу к алкашам? Я училась в интернате для детей с последствиями паралича, и у большинства учеников родители были добропорядочными людьми, то есть не злоупотребляли алкоголем и имели здоровых старших или младших сыновей-дочерей. Не могу без содрогания вспоминать, как после подобного высказывания журналистки с радиостанции "Юность" (на заре перестройки) мы с отцом оказались около детсада и дети бежали вдоль изгороди и кричали нам вослед: напился, алкоголик! Хотя он шёл нормально, а вот я:

Но это светские журналисты, а что же православные? Почему же, воюя со злым и бичуя его, надо бить по кому попало и чаще всего по безвинным?! А потом почему-то удивляются, что так много людей отворачивается от православия, идёт в секты. Как-то в пылу борьбы забывают слова Спасителя о слепорождённом: "Не он согрешил и не родители его, а для того, чтобы на нём явилась слава Божия"; а святые отцы ещё говорили, что такие дети (люди) нужны для умягчения сердец остальных.

Как-то забываются и войны, и тяжёлые, вредные работы, плохая экология, Чернобыль и т.п. А многие родители несут этот пожизненный крест с терпением, достойно, хотя порой, увы, далеки от религиозного сознания и осознания. И вместо слов поддержки и утешения слышат вот такое из уст православных! И не раз и не два.

Как-то подруга по переписке посетовала, что у неё почти нет православных книг. Живёт она не то в деревне, не то в посёлке - официально это называют хутором. Ходит на ходунках, сама ездить никуда не может, храма рядом нет. Я тогда обратилась на радиостанцию "Радонеж" с просьбой помочь кто может: прошло несколько лет. Теперь понимаю, какой я была наивной! Если бы просила для заключённого или наркомана, ставшего на путь исправления, наверняка бы откликнулись, а для инвалида - зачем?! Моей подруге потом привели в пример членов какой-то сектантской группы: вот Марине её христиане помогают, а где твои православные? Что ей было ответить? Я хотела как-то убедить, что православные тоже что-то могут и не равнодушны, но, увы, не вышло. Сейчас в этом населённом пункте на берегу Дона обосновались сектанты. Подруга пишет: народ к ним валом валит!

Несколько лет переписываюсь с одним иеромонахом из Республики Коми, который, будучи в монастыре, взял на воспитание больного, почти обездвиженного мальчика - у него шла атрофия мышц. Но чего только не пришлось услышать и пережить из-за этого о. Варнаве от монастырской братии, каких только упрёков. А когда он сам нуждался в госпитализации (развился рак), ему было объявлено: за Антонием никто ходить не будет (уже юношей он принял монашество). От больницы пришлось отказаться. Но в конце концов из монастыря их выжили. О. Варнава забрал с собой и другого паренька (физически здорового, но умственно отсталого), над которым издевалась братия.

Владыка стал работать (вернее сотрудничать) с одной из православных газет края, открыл там рубрику взаимопомощи, вел речь и об инвалидах. Получал хорошую и большую почту - отклики, благодарности. Но продолжалось это (опять, увы!) недолго - рубрику закрыли, так как посчитали, что не нужно, не актуально.

Выходит, милосердие к инвалидам вещь ненужная и неактуальная? Зачем их включать в православную жизнь, зачем лишняя головная боль? И правда, уверовавший заключённый - это по освобождении хорошая рабочая сила, как и бомж, и вылеченный наркоман. А с нас-то что взять, с болящих и еле ползающих! Так что ли понимать всю эту политику?

Детям-инвалидам ещё уделяется внимание, об их духовном развитии заботятся, но дети имеют свойство вырастать и становиться взрослыми, обречёнными на одиночество и на непонимание. Сколько за последние годы было статей и репортажей о больных детях, смышлёных и нередко одарённых, о них рассказывали, ими восхищались, и потом благополучно забывали. Где они, как они сейчас, с кем - никого не интересует. Так же, как и в больницах, где опека из приходов напоминает рейд-шефство пионерского звена прошлого. Ни о какой духовной работе и духовной связи и речи нет. А придёт священник - соберут всех в актовом зале, прочтёт он проповедь на тему "Надо жить дружно", перечислит грехи и давай всех подряд причащать, не спрашивая, понимает ли человек, что это Таинство, готовился ли или так - все шли и он пришёл "поучаствовать", чтобы потом опять отдаться в плен телевизору и праздным разговорам да пересудам. А выпишется человек, и его как бы никогда не было.

Когда закрыли рубрику, о. Варнава написал мне: "жатвы много, деятелей мало". На днях слышала по "Радонежу", как один священник буквально взывал к слушателям в канун Великого поста: приходите, помогите в больницы, в приюты - отдайте своё время больным и нуждающимся, а не убивайте его у плиты в кулинарных изысках. Ну, что сказать? Сейчас многие ушли в себя, думают лишь о себе, а потом и пишут, что одиноки, никто их не замечает, приход чужд. Но единит не приход, не стены и даже не священник, а дело, живое и милосердное! И, конечно же, церковная служба, литургия, а не чаепития и посиделки после. Или я чего-то не понимаю?

Инвалидам в силу чисто физических причин труднее, чем кому-либо организоваться, да и подчас мы просто ничего не знаем друг о друге, а тем более о том, чем живут приходы (до которых порой так далеко!). Хотя священники и ходят по просьбам на дом исповедовать и причастить, но у них просто не хватает сил и времени действенно, вдумчиво и глубоко окормлять такую паству (разбросанную по городу, району.), а тем более дать людям почувствовать, что и они члены большой православной семьи. Здесь такое большое (даже огромное!) поле деланья для мирян, но никто этим не занимается.

Отчуждённость и некорректные высказывания приводят к тому, что инвалиды порой не могут дома причаститься и исповедаться, т.к. родители или близкие против или даже боятся прихода в дом священника. Сколько за этим слез, борьбы, трагедий. И опять же, если с близкими наркоманов и заключённых ведётся какая-то работа - есть православные реабилитационные центры и консультации, радиопрограммы, статьи с разъяснениями, с пастырским словом, то для близких и самих инвалидов нигде и ничего подобного не попадалось.

Я, конечно, не могу всего знать. Может, есть в нашей Церкви программы или разработки и по неходящим инвалидам, может, есть и некоторый опыт. Какой-то период один из реабилитационных государственных центров для спастиков возглавлял о. Анатолий (Берестов), но его силой принудили уйти. Он создал тогда свой центр (где-то при монастыре) для помощи наркоманам и успешно их лечит - это отрадно. Но мы опять остались брошенными и никому не нужными. Промелькнула информация, что у одного священника брат глухонемой и батюшка не понаслышке знает все проблемы этих людей, в том числе и в литургической и приходской жизни, где нужен индивидуальный подход, и батюшка сумел создать для этих людей приход, доказать, что такой храм нужен! Но, опять же, глухонемые на ногах и могут приехать сами. Получается, что нам нужно ждать, когда у какого-нибудь священнослужителя или церковного деятеля будет родственник с последствиями паралича и он проникнется и озаботится положением таких людей в православии? А может самим мирянам как-то это решать?

Очень нужна газета (хотя бы миссионерский лист) для инвалидов (особенно обездвиженных, но интеллектуально нормальных) и их близких. Ведь здесь есть своя специфика как в психологическим плане (увы, часто это путают с психическим), так и в чисто физическом. А среди нас не так уж мало образованных, талантливых людей, которые могли бы быть не только читателями (слушателями или каким-то балластом), но и быть полезными, пригодными для работы, помощниками. Ведь, по словам Спасителя - сила в немощи совершается. Кто бы помог, протянул руку - как это сделано в отношении тех же заключённых, наркоманов - открыто, уверенно, серьёзно. Надо, наконец, и нас перестать бояться, сторониться, стесняться, не замечать. Как-то, много лет назад, один заключённый мне написал: "Мы-то отсидим своё и выйдем, а вы приговорены к четырём стенам на всю жизнь".

Светские инвалидные организации и издания нацелены лишь на доставание денег и благ для руководящего звена, и поэтому там сплошное нытьё, нет никакого позитива, никакой духовности, но зато главенствует девиз мира сего: бери от жизни всё, что можешь и что сумеешь, несмотря ни на что! И Фестивали-смотры в том же духе - гордости, соперничества. А чего-то другого вроде как бы и нет. Православному человеку или ищущему Бога там неуютно, не по себе. Мы получаемся "свои среди чужих, чужие среди своих". В приходах о нас совсем не знают. А как о себе подать знать? С одной стороны, как-то не очень удобно; с другой - боишься лишним вопросом обременить пришедшего исповедовать батюшку, а сам он то ли не догадывается расспросить, то ли считает не нужным, то ли ещё что-то. Создать бы через какой-нибудь печатный орган Братство обездвиженных православных инвалидов и тех, кто хотел бы им помочь. Это очень важно и существенно! Особенно когда родители теряют силу или уходят в мир иной, человек остаётся один на один со своей болезнью и бедой, со своими мрачными мыслями и непреодолимыми проблемами. И как-то никто из мирян не догадывается подойти к священнику и спросить: "Вы ездите на исповедь по домам? Может, кому-то нужна там помощь? Поспрашивайте и благословите".

Есть случаи, когда старенькие родители не могут лечь в больницу - некому приготовить пищу и помочь в это время хоть и взрослому, но беспомощному из-за болезни ребёнку и т.п. Как-то одна женщина звонила на радио "Радонеж" и просила о такой временной помощи, но ей ничем не смогли помочь. А слушатели? А ближайший приход? В то же время, знала одну семью инвалидов, где родился здоровенький ребёнок, так женщины из их секты (пока родители проходили ежегодное лечение!) заботились о нём. А что же православные и в чём же заключается их вера? Где их милосердие и доброделанье? Конечно, подать копеечку - дело богоугодное, но в тысячу раз легче, чем, скажем, прийти к тому же немощному и помыть окно к Пасхе, протереть пол или свозить на своей машине на службу - здесь надо затратить время и силы, проявить заботу и терпение. Но может только тогда и будет меньше людей, которые жалуются на своё одиночество в приходах, на непонимание. В народной мудрости есть хороший ответ на это: "Если тебе трудно, то найди того, кому ещё труднее, и помоги ему". У нас же пока всё наоборот - стараются найти, кому хорошо, кто сумел устроиться и приспособиться, а потом к нему приблизиться, подружиться. И пока это будет, никакой подлинно христианской общины не получится, никакого возрождения России не увидим. А какой нравственный урок получили бы детки, участвуя вместе со взрослыми в этой помощи, или если в православных школах прошла бы, например, выставка прикладного искусства людей, прикованных болезнью к коляскам да костылям, но не павших духом.

А вот сейчас подумалось: обучаются ли в православных школах инвалиды? Что-то об этом не доводилось слышать. И где вообще получить инвалиду-колясочнику православное образование, если всё рассчитано только на приходящих, то есть на здоровых? Опять-таки, этот вопрос даже не ставится. Бытует миф и представление, что раз человек плохо двигается или говорит (нарушена функция речи), то он уж и умом слаб. И благотворительные акции и теле- и радиопрограммы построены исходя лишь из этого. И из православной жизни вычеркивается мыслящий творческий человек, но имеющий физические недостатки. Вот почему ещё необходимо такое издание или хотя бы страничка! Кто поможет?

Извините, если что не так, если отрываю от более серьёзных дел и писем.

С поклоном и уважением, Валентина