О трёх видах искусств: литература (слово), музыка (звук), художества (цвет).

Синтез = содержание + форма.

Слово сильнее, чем звук и цвет.
Звук – более тонок, как бы расплывчат, а потому менее конкретен, определён.
Цвет – более определён, оформлен, но менеe тонок. И в том, и в другом как бы существуют начатки слова, потому и звук и цвет словесны и потому они могли составить в синтез слово.

Слово – достояние человека и явление его Божественной сущности. У животных есть и музыка и художества. Например, пение птиц и изящество форм и красок у бабочек. Христианство же по сути словесно, поэтому и человечно. «Слово было Бог». Не звук, не цвет, но Слово!!!
Иначе Евангелисты должны были писать симфонии и картины, чтобы возвестить о Христе.
Итак, слово – это оформленный, окрашенный звук или наполненный, озвученный цвет.

Слово – меч, оно имеет в себе направленность, вектор действия, оно заставляет определиться и поэтому создаёт отношения, чувства, т.к. они существуют только по отношению к чему-то, к кому-то. Звук и цвет скорее опахало. Они приближают красоту и соединяют душу с нею, но всю(!) душу, т.е. всё, что в ней хорошего и плохого. Здесь синтез, а слово анализ. В звуке и цвете нет критерия истины.

В музыке и живописи это гармония, т.е. осмысленный порядок. Здесь есть слово, хотя сокрыто, но есть.

Слово – всё осмысливает, оценивает и потому побуждает действовать: совершенствовать или изменять, а не просто наслаждаться красотою и гармонией (как в музыке и живописи). Осмысливаем, значит сравниваем. С кем? Со Словом Божиим – оно критерий истинности всего.



После долгих раздумий над чем-то очень важным для нас и требующим обязательного разрешения, вдруг рождается примиряющая мысль. Именно рождается: мы были чреваты этой мыслью, вынашивали её, испытывали муки и боль и, наконец, радуемся её появле-нию. Радуемся искренне, как дети. Эту радость мы принимаем порой за искренность, счи-тая, что мы долго трудились и потому достойны её. Но всё подлежит проверке опытом. Мысль может быть убедительной, интересной, но не всегда истинной.

«В меру жития бывает и восприятие истины».

«Без попущения искушений невозможно нам познание истины».

(Преп. Иссак Сирин)

«Прежде всего: сознание своей немощи, терпение, самоукорение. Это путь к смирению».

(Преп.Амвросий)

«Библия – ключ к истории. Дух истории. Потом археология, геология и т.п.»



Почему Евангелие трудно читать?

Господь отвечает не на вопрошение уст, а на сокрытые помыслы сердца. В них вся суть, они –причина, а вопрос – следствие. То есть, устроение сердце важнее произносимых слов, важнее логической стройности речи.

«Добродетель мы должны почитать не ради других, а ради её самой» (Иоанн Златоуст).

Почему мы должны быть добродетельными? Почему мы должны творить добро? Отвечают: потому что это радость для людей, потому что «добро побеждает зло», а значит, лучше быть на стороне сильного: потому что добро - это хорошо, а зло - это плохо и т.п.

То есть добродетель утверждается логикой, умонастроением. Это приемлемо как первая ступень на лестнице восхождения к доброте. Это приемлемо для младенцев, не имеющих чувства и навыка в различении добра и зла. Это молоко, а не твердая пища.

Если только на этом будет зиждиться понятие добра, то оно зыбко, а во многих случаях – мертво. В нём говорит ум, а сердце молчит.

Нужно сердцем ощутить вкус добродетели, её сладость и истинность. Тогда доказательство необходимости творить добро будет находиться в самом добре. Тогда не надо и доказательств. Я делаю добро и через это делание убеждаюсь, что следую истине. Я люблю добро, и я понимаю, что надо творить добро – не однозначные выражения.

Итак, почему я должны быть добродетельным? Потому что я люблю добродетель.



Как подавать советы ближним.

1. Обращаться с молитвою к Богу, чтобы дал Он нам сказать слово на пользу ближне-му. Тем самым беседа очищается от тщеславия.
2. Говорить осторожно, не вдаваясь в многословие. Пустых и любопытных вопросов не делать.
3. Если увлечешься и скажешь что-то не по совести, то мысленно укори себя и раскайся пред Богом.
4. По скудости нашего времени мы должны делиться с ближними нашими скудными знаниями.



…богословие без жития по Богу (которого в современных условиях почти нет) губит. Невозможность приобрети блестящее образование указывает на другой и единственно верный способ познания Бога – путь деятельной жизни по заповедям Божиим и святооте-ческим преданиям. Тогда Сам Бог научает нас. (Мария Египетская. Житие).



«Я есмь путь, и истина, и жизнь».
Всё вокруг нас, буквально всё без исключения, вся сотворенная жизнь устроена так, чтобы привести нас к познанию Бога. Куда бы человек пристально ни взглянул бы, он изумиться, чем бы он увлечённо не занимался, он поразиться глубиной ремесла. А изум-ление – начало философии,как говорили древние. Тут начинается искание, путь, который необходимо пройти, чтобы обрести истину. А обретая истину, мы обретаем жизнь.
«Я есмь путь, и истина, и жизнь».



«Единомыслие не всегда бывает хорошо: и разбойники бывают согласны»
(Свт. Иоанн Златоуст).



Тёмные силы злятся на нас, потому что мы, приближаясь к Богу, осуждаем их. (Так человек, делающий добро бескорыстно, вызывает гнев и подозрение у подлецов), Мы, немощные, скотские, и то выбираем бога и стремимся к Нему, а они, бесплотные, зрящие величие Божие, уклонились от него. Наше стремление к Богу для них осуждение, намёк на Страшный Суд.



О коммунизме.

Ересь страшнее безбожия открытого. Безбожник может быстрее обратиться к познанию истинной веры, чем еретик. Потому, может быть, промысел Божий, чтобы сохранить чистоту православия и оградить его от лукавства ереси, предал его в руки безбожников откровенных и воинствующих.



Непосильные вопросы.

Человек может задать любой вопрос, но ответ он должен получить лишь по своим силам, иначе ответ для него не станет ответом.
Чтобы отвратить от истины, достаточно задать человеку пару непосильных вопросов и доказать, что истина, отвечая на них так-то и так-то, неверна и предоставить тут же другой ответ – ложный, который будет принят за истину. На самом деле происходит замена непонятной истины понятной ложью. Не человек возводится к пониманию истины (Христос), а истина низводится до греховной природы человека (коммунизм).
Христос, давая ученикам ответы на непосильные вопросы (Когда конец мира? Молитесь и бдите), возводит их через осознание свей немощи (а значит через смирение к пониманию истины). А коммунизм сразу даёт удовлетворительный ответ, тем самым ниспровергая истину и укореняя гордость в человеке.



… Правильная нравственность не может процветать на неправильном догмате.
… изречения Отцов наших мы употребляем сообразно с лукавою волею нашей и к погибели душ наших. (Преподобный Дорофей).



Об Антихристе.

Число 666 дважды встречается в Библии. 1. В Откровении Иоанна Богослова как ука-зание на Антихриста (13, 18). 2. 2 Паралипоменон (9, 13), «Весу в золоте, которое приходило к Соломону в один год, было 666 талантов».

Сегодня золото творит чудеса и знамения. Самые фантастические проекты могут быть осуществлены, если есть деньги. От их количества зависит и фантастичность.

Начертание на правой руке или челе – рука, считающая деньги и производящая коммерческие операции. Чело – бизнесмен. Всё занято помыслами о золоте. Чтобы он ни делал, он должен извлечь из этого деньги, иначе нет удовольствия от жизни. То есть, всё помыслы (чело) и все дела (рука) заняты добычей денег.

(Многие писатели говорили о деньгах как о страшилище - Э.Золя, Гете.)

Антихрист – финансовый гений (золото) и религиозный мудрец (Соломон), знающий и умеющий всё, чтобы поразить всех. Ещё Н.В.Гоголь писал: «Всё, что нужно для этого мира – это приятность в оборотах и поступках и бойкость в деловых кругах». Потому Святые Отцы всегда так восставали против сребролюбия, как идолослужения, и беспочвенного умствования, как духовной болезни.

Всякое знание имеет сладость и этим привлекает, потому что даёт право власти над чем-то, а значит и гордости.

Христианское познание преподаёт скорбь. «Во многой мудрости много печали». Но печаль есть двух родов, говорит апостол Павел. Печаль о мире – производить скорбь, печаль о Боге – дар покаяния.

Откровение (13, 17): «Не смогут покупать и продавать, кроме того, кто имеет это начертание (т.е. талант бизнесмена) или имя зверя (т.е. принадлежность к государственной власти) или число имени его (666 – золото, наследство, капитал)».

Единая денежная единица во всём мире и единая (внешне) религия – дела Антихриста.

Будущее – в руках Божиих. Прошедшие – в книга жизни, настоящее в наших руках, т.е. творить жизнь возможно только стоя во Христе. Чем глубже познание нами Христа, тем величественней наша духовная свобода, а потому и ведение судеб Божиих, т.е. судеб мира. Пределы духовной свободы – это пределы вселенной.

Задача тёмных сил – формировать природу людских отношений, соц. Институтов лишь для запугивания, порабощения нашего духа, дабы он не вырос в меру полной свободы, в полную меру возраста Христа. Если такое случается, бессильны становятся легионы тьмы против одного воина Христова.



Первое мытарство:

Согрешения в слове: празднословие, сквернословие, насмешки, кощунства и т.д.



Смерть страшна, потому что она знает обо мне всё, потому что она обладает мною, распоряжается мною, как госпожа своим рабом. Христианство даёт знание о смерти и будущей жизни, уничижая этим власть смерти. Да, и о христианине смерть знает всё, но он знает о ней ровно столько, чтобы не бояться её.
Христианство превращает смерть из убийцы во врача, из незнакомца в товарища.
Сколько б ни рассуждали о смерти атеисты и интеллигенты, она для них остаётся незнакомкой, явлением, не вписывающимся в круг жизни, явлением потусторонним, потому что они не имеют знания о смерти. Мы боимся хулигана, потому что он не знаком нам, мы не знаем его намерений, а с близким человеком и в темноте встреча становиться радостной.



Хотя по совести признаться,
Чтоб научиться избирать,
По жизни надо поскитаться
И много сору перебрать.
Бывало, чуть найдёт волненье,
Спешу, дрожа от нетерпенья,
Приметы неба и земли
Зарифмовать скорей в стихи.
А через день переиначу,
Прибавлю там, тут зачеркну.
Когда же что-нибудь пойму,
Сожгу и даже не заплачу.

И тогда ничего мне не стоит
Бросить всё и уйти в монастырь
И упрятать в келейном покое,
Как в ларце, поднебесную ширь.



Мы все со споров начинали,
С того, что всё ниспровергали,
С обид, которых не снести.
А глядь, поближе к тридцати
Стихами перенял молитву….
И с прожитом вступая в битву,
В нём ничего не изменил
И всех за всё благодарил.



Не сидел я в кругу захмелевших друзей,
Не читал им Рубцова и Блока.
Опечалился я, и с печалью своей
Я сидел у икон одиноко.



Что, инок, взялся за стихи?
Или тебе Псалтыри мало?
Или Евангельской строки
Для слёз горячих не достало?

Иль голос тишины ночной
Не внятен стал душе смятенной?
Или не сладок стал покой
Молитвы долупреклоненной?

Не знаю сам, зачем слова
Из сердца вылились стихами…



И не ничего без ущерба,
Всё тень от небесных красот.
Всё ждёт воскресенья из мертвых,
Христа-утешителя ждёт.



Лик луны был светел и лучист,
В монастырь пришел ночной покой.
Вдруг какой-то местный гармонист
Надавил на клавиши рукой.

Встал я посреди тропы пустой
И глаза мне слезы обожгли.
Боже, как похож на голос Твой
Этот одинокий зов любви.



Дай мне твои слова, Давид,
Они сродни душе скорбящей.
Так солнца огненного вид
Сродни кадильнице горящей



Почему одни и те же слова, которые вчера оставались незамеченными, сегодня потрясают меня своим величием и мудростью, так что их хочется навсегда удержать в душе и знать наизусть? Непостоянство моего сердца тому причина. Вчера оно было ледяным, и потому всё изящное и строгое восхищало его, сегодня оно подобно тающему снегу, который радуется свету и теплоте. Что же происходит в глубинах сердца моего, куда не проникает ни зрение моё, ни ум мой? Так подобно солнцу, с его восходами и закатами, рождается и умирает покаяние.



Св. Отцы пишут: «…и откроется Словесная природа твари». Всё создано было Словом, и человеку, который уподобляется Слову, то есть Христу, открывается словесная правда. Святой Амвросий куда бы ни взглянул, чтобы не услышал, везде находит эту словесность, потому он и говорил притчами, присказками и рифмами. Мир, сотворённый словом, есть огромная книга, книга жизни. Но читать её может лишь тот, кто смотрит в неё чистым оком и чистым сердцем.. «Всё Писание богодухновенно и полезно для научения, для об-личения, для исправления, для наставления в праведности». (2 Тим. 3, 16) Это сказано о Священном Писании, но то же самое можно сказать и о сотворённом мире, ибо и это Писание, и оно начертано десницей Святой Троицы.



«Красота спасёт мир» - писал Достоевский. Красота – это Бог. Сколько бы мы ни исследовали нашу жизнь, сколько бы на расчленяли на составные части, вроде бы для того, чтобы понять её механизм, жизнь в своей целостности будет всегда прекрасной, Божественной и непознаваемой до конца, как непознаваема красота.

Сколько бы мы мне исследовали состав почвы, находя в ней всё новые и новые металлы и соли, сколько бы мы не проникали в тайны наследственности, создавая новые отрасли науки, умножая академии, институты, лаборатории, все равно цветок, выросший на изученной земле, цветок, взошедший из хрестоматийного семени, повергает в изумление своей красотой.

Радость, которую дарует знание, должна должна дополняться радостью созерцания, тогда она будет совершенна. «Всё знаю, всё понимаю и все равно удивляюсь», - говорит человек. Изумление перед всем, изумление, несмотря ни на какие звания, ни на какие беды, это красота, это спасение миру, это путь к Богу. А жизнь без изумления перед красо-той, а значит и без Бога пуста и ничтожна.

«Священное молчание, наводимое на ум во время молитвы ощущением величия Божия, вещает о Боге возвышеннее и сильнее всякого слова». (Епископ Игнатий)



Материал подготовлен
по страницам книги
«ПАСХА КРАСНАЯ»
Н.Павловой;
«Адрес-Прес», 2005